— Фрау Лоозе, — повторил он, ему неудержимо хотелось поднять ее, хорошенько встряхнуть. — Прошу вас, скажите мне, откуда вы знаете, что мои родители погибли! Постарайтесь вспомнить! Вы их видели?
Рассеянно смотрел он на изъеденные крыши домов.
— Станиоль. Это очень тонко нарезанный алюминий. Вроде серебряной бумаги, в которую завертывают шоколад.
— Ну, поручиться трудно. В конце октября выпал глубокий снег. А мы тогда еще продвигались очень быстро.
Гребер был не слишком удивлен. Он уже не раз видел такие алтари: культ диктатора легко превращался в религию.
— Оттого, что я уже не могу представить себе жизнь без тебя.