— И мы скоро на своей шкуре убедимся, — вставил Рейтер. — Мой капитан из санчасти обещал в следующий раз признать меня годным. Этот храбрец считает, что ноги нужны только трусам, истинный немец может сражаться и сидя.
Элизабет повернула выключатель и набросила халат. Свет пробудил в ней стыдливость.
— Белых дикарей больше не существует, — возразила Мышь.
— Из оставшейся земли сделайте могильный холм, — приказал он. — Так лучше будет. И поставьте крест.
— Мужичье, — заключил унтер-офицер, — навозники да коровницы. — Он рывком поднял окно.
Рейтер был старшим по спальне, он страдал подагрой. Сорок восьмой номер был не только гаванью для потерпевших крушение отпускников, он служил также лазаретом для легко заболевших. Позади игроков лежал сапер Фельдман. Он считал для себя делом чести — возместить за три недели все, что он недоспал за три года войны. Поэтому он вставал только, чтобы пообедать или поужинать.