Гребер повторил свою ложь. Он видел, что Элизабет уже прошла половину шеренги.
— Мне страшно, — сказала она. — Несмотря на хорошее вино и все благие намерения.
Гребер вытащил из кармана шинели книгу, подаренную ему Польманом.
— Да. Возвращаюсь воевать за то, чтобы преступники, которые вас преследуют, еще какое-то время продержались у власти. Может быть, ровно столько, сколько нужно, чтобы они успели вас схватить и повесить.
Гребер заметил, что между книгами, неподалеку от заваленного щебнем окна, стоит чья-то фотография. На ней был снят молодой человек его лет в форме. Он вспомнил, что у Польмана был сын. Но в такие времена о сыновьях лучше не спрашивать.
— Что это с Руммелем? — удивленно спросил Фельдман. — Он впервые заговорил.