— Если тебе все это ясно, — сказал он наконец, — то почему ты здесь?
Гребер обхватил Генриха за плечи и рванул. Генрих стал лягаться и угодил Греберу по ноге.
— Я полагал, что это дело случая и не имеет отношения к морали.
— Называть фамилии ни к чему, — сказал он. — Лучше совсем не знать их, тогда никого нельзя и выдать. Эрнст и Йозеф — этого достаточно.
— Хайль Гитлер! — Женщина пристально посмотрела на него.
Гребер осмотрелся, ища подходящее место. Ночь уже наступила, и на мрачном фоне багрового неба высились черные зубчатые руины.