Биндинг взял бутылку арманьяка, вогнал пробку в горлышко и протянул ее Греберу.
— Хорошо, — сказала Элизабет и опять легла. — Мы запомним его… Мы туда поедем когда-нибудь. А теперь мне больше не хочется путешествовать.
— Государственная измена. Вы разорвали портрет фюрера.
— Будем надеяться. Или уж лучше сразу повеситься.
— Нынче за гораздо более невинные вещи отрубают голову.
— Глаза, — сказал кто-то. — Даже глаза выгорают.