Цитата #274 из книги «Время жить и время умирать»

Гребер слушал однообразный шум. Он думал о том, что в России сейчас началась распутица, во время которой все буквально тонет в непролазной грязи. Когда он вернется, распутица, вероятно, еще не кончится.

Просмотров: 9

— Захожу, когда нужно. Если я поеду в отпуск, я тоже женюсь.

Просмотров: 11

— Сбор — у блиндажа, — прохрипел он. — Остался еще кто в воронках?

Просмотров: 18

— Да вот, когда ты спала. В темноте, в дождь, многое приходит в голову.

Просмотров: 14

Гребер повернулся и вышел. По обе стороны входа висели мемориальные доски с именами павших в боях. Фамилии на доске справа он знал — это были убитые в первую мировую войну. Каждый раз во время съезда нацистской партии доску украшали еловыми ветками и венками из дубовых листьев, а директор школы Шиммель произносил перед нею напыщенные речи о реванше, о великой Германии и о грядущей расплате. У Шиммеля было толстое, дряблое пузо, и он всегда потел. Доска слева была новая. Гребер ее раньше не видел. Там значились убитые в этой войне. Он прочел фамилии. Их было много; но доску сделали большую и рядом оставили место еще для одной.

Просмотров: 11