Гребер заплатил. Кельнер сунул деньги в бумажник. Гребер был уверен, что он их не сдаст.
— В город. Сначала на почту, а потом буду искать дальше.
— Вы правы. Но еще не существовало на свете такой тирании, которой бы не пришел конец. Человечество шло вперед не по ровной дороге, а всегда — толчками, рывками, с отступлениями и судорогами. Мы были слишком высокомерны, мы вообразили, что наше кровавое прошлое уже преодолено. А теперь знаем, что стоит нам только оглянуться, и оно нас тут же настигает.
— Может быть, все-таки вытащить кой-какую мебель?
Сквозь прорезь прицела Гребер видел русского. Эта был тот самый старик с бородой и голубыми глазами. Мушка делила его лицо пополам. Гребер взял пониже, последний раз он кому-то снес выстрелом подбородок. В грудь было надежнее. Он видел, что Гиршман слишком задрал ствол и целится поверх голов.
Он стоял у окошечка и смотрел ей вслед. Она повернула голову и улыбнулась. Потом исчезла в толпе.