Ноги подломились, я опустился на мягкий мох, и тут слабость нахлынула с новой силой. Однако боль неожиданно ушла. Еще не веря себе, я снова завернул руку и пощупал то место, где была стрела. Кончики пальцев ощутили лохмотья мокрой от крови рубашки. Плечо тоже перестало отзываться болью.
— Повозка достаточно просторная, — объяснил граф. — Четверка коней с легкостью потащит хоть скалу!
Священник поколебался, глаза его смотрели на меня исподлобья.
— Темный Ангел? — спросил я. — Тогда тебя.
— Если червяк, несмотря на размеры, еще и неуязвим… или почти неуязвим, то что можем сделать? Грубер вызвал его из неведомых глубин, чтобы он нас то ли пожрал, то ли задержал. Если бы не крестьяне, то, возможно… гм… Во всяком случае, на месте крестьян оказались бы мы, а об этом даже подумать страшно.
— Знаешь, брат Кадфаэль… Самые непримиримые инквизиторы, что жгли всю империю майя, инков и ацтеков, начали собирать остатки их поверженной культуры. Понимаешь, мы — победители! А этот реликт уцелел от мира побежденных. Христианство — еще и милосердие, не слыхивал? Если повержен, уже не враг.