Стулья остались. Портреты исчезли. Точнее, запятнанные и потрескавшиеся холсты были свалены в углу, но от золоченых рам не осталось и следа.
– Но это неправильно, – ровным голосом произнес Моркоу.
– Это будет тот самый чудесный меч, о котором вы нам рассказывали, верно? – спросил брат Штукатур.
– И его можно есть? – осторожно спросил Шноббс. – Посылка ведь шла много месяцев. За такой срок он наверняка зачерствел.
Воунз равнодушно – или так ему только показалось – махнул рукой.
– Я всегда считала, что мы можем мирно спать в моей постели, зная, что эти мужественные люди стоят на страже нашей безопасности, – произнесла госпожа Овнец, с царственным спокойствием прохаживаясь вдоль строя, словно груженный сокровищами корабль, гонимый легким морским ветерком. – А это кто?