Семеняка поглядел на чудовище, поросшую мехом кучу дерьма, которое они сразу окрестили упырем.
– Черт, пожалуй, знает, – очень серьезно сказал Карлссон. – А ты неправа. Это английский. Только не тот, на котором говорят теперь, а тот, на котором говорили скотты, то есть шотландцы. Правда, давно.
– Подскажу. Не надо садиться в машину к незнакомым и малознакомым мужчинам. Это первое. С чего вы взяли, что этот Селгарин Катю украл?
– Люблю, – улыбаясь, сказала Катя, подставляя лицо солнцу.
Нетрудно было догадаться, что оно требует, чтобы Карлссон убрался с дороги.
У дверей раздался сдавленный стон. Наташа закатила глаза и начала оползать по стенке. Достаточно медленно, чтобы Стасик успел ее подхватить.