– Не могу же я заниматься каждой мелочью! – разозлилась Угроза. – Я просто изумляюсь вашей беспомощности, Виктор Сергеевич!
– Тогда, пожалуй, я все же дочитаю газету, – помолчав, сказал Служкин. – Э-э… где же эта статья про каторжный труд манекенщиц?…
Услышав это «неизвестно перед кем», Люська возмущенно фыркает.
Они промчались по крутояру так, что береза, промелькнув мимо, только рявкнула. Масса санок отлилась в такую инерцию, что они с разгона вылетели на камский лед и врылись носом. Тесно сцепившихся Будкина и Служкина единым телом унесло вперед на задах, они прорыли широкую борозду и остановились, увязнув по грудь в снегу.
– Нету! – ликующе завопила галерка. – Есть! Мы все старосты!
– Да тебе все не нравятся. Я – шут, Ветка – шлюха, Сашенька – дура, Будкин – хам…