– Дак че, вернусь как-нибудь… Борман, а ты еще пойдешь?
– Вошпитательница шкажала, што у нее коштом плохой.
Ему стало приятно, что его отсутствие ощущается так остро.
Он колупнул ногтем краску на стене и вдруг достал из своей гусарской курточки пузатую фляжку.
– Руневой в тебя надо было влюбиться, Витус, – сказал он. – Вы бы друг другу идеально подошли.
Видно, кто-то из отцов пошел за нами в Межень и увидел злую речонку. Отцы поняли, что мы на другом берегу. Поняли, что мы заночевали в Межени. И чтобы мы, дураки, возвращаясь поутру, не сунулись эту речонку переплывать, отцы решили поскорее плыть в Межень сами. И вот они плывут. Без меня. В одиночку. Через порог.