Тогда я ухожу обратно. Мне здесь сидеть до Комарихи. Станция Дивья, станция Парма, станция Валёжная – снежная, таежная. Станция Багул, станция Ергач, станция Теплая Гора. Я жду, я караулю. И несется мимо неясная, еще льдистая майская ночь.
– Сидеть! – заорал на него через стойку сержант.
– Идет! – обрадовалась красная профессура.
– Витус, твою мать! На фиг ты криво-то клеишь?!
Моторка выползает из-за кустов. На середине реки она выглядит маленькой, как перочинный ножик. Поравнявшись с нами, Санек, который по-прежнему лежит на носу, машет Толяну рукой на берег.
– Брысь! Я тебе перед уходом полкило куриных шей скормила!