Никто не отзывается. Борман угрюмо глядит в костер.
– А нет, не простыл, изжарился под дождем! – злобствует Градусов.
– Дорогие наши мамы! – произнесла воспитательница, выгоняя в зал табунок детишек и выстраивая их. – И дорогой папа, – добавила она, посмотрев на Служкина.
Над миром ясно и тихо. Вдалеке у ветхого забора на окаменевшем кряже сидит Маша. Прочие еще спят. Я иду к Маше, хрустя тонким льдом. Лужи обметаны припаем. На штабелях бревен искрится иней. Опилочная грязь затвердела так, что не продавливается сапогом. Воздух пахнет водой и остывшими дорогами.
– Поклеп это, – отрекся Служкин. – Просто я ключи дома забыл.
– Да фиг с ее сапогами, – говорит Деменев.