– Фиг, – подумав, ответил мальчик и ушел в комнату.
– Ну как какой?… Папаша я никудышный, семьи толком нет… Если Тата сейчас семейной любви не увидит, она в будущем себе всю судьбу покривит. А все мои отношения с Надей только и держатся на том, что у нас дочь. Вырастет Тата и поймет, что из-за нее у родителей жизнь не в ту сторону пошла, – и каково ей будет жить с этой виной, в которой она-то и не виновата? Каково ей будет, если она поймет, что родилась нежданная, нежеланная, по залету, по нашей ошибке? Что она о нас думать будет и о себе самой?… Извини, Лен, что я тебе все это говорю. Ты ведь поймешь меня, да? Ведь день твоей свадьбы и день рождения Андрюши нетрудно сопоставить…
– Нет, я не знал, – сказал Служкин. – Я вообще ее после школы не видел… Чем она занималась на пенсии?…
– Жег глаголом, да назвали балаболом, – согласился Служкин.
Но самым загадочным было бесшумное движение, охватившее мир. Грузно и устало погружалось солнце. Удлиняясь, зловеще ползли тени, ощупывая перед собой дорогу и змеино ныряя в складки лощин. Сверху катился прилив мрака, отмывая все новые и новые огни. Багровый дым, клубясь, устремился вслед за солнцем мимо насыпи, и казалось, что вагончик тоже поехал куда-то под уклон земного шара, увозя Служкина, склонившегося над огнем.
– Может, Тату сначала заберешь? Нам на остановку надо…