Я просыпаюсь от того, что Градусов тычет в меня веслом.
Просто так сидим, молчим. Ветер треплет лоскутья костра. Кругом тишина и темнота. Не видно ни Ледяной, ни берегов, ничего. Только в небе на месте луны светятся зеленые облачные кружева.
– Ты знаешь, что Будкин любит твою жену? – наконец спросила она.
– Может, и правильно, – подумав, кивнул Будкин, – вот только, Витус, странно у тебя получается. Поступаешь ты правильно, а выходит – дрянь.
Мы идем посреди улицы, разбрызгивая лужи. По сторонам в окнах домов белеют задернутые занавески. На крылечках стоят блестящие галоши. Слева за огородами виднеется черная полоса Ледяной и несколько белых валунов у противоположного берега, одетого в еловую, волчью шубу.
Мы попадаем к массивному одноэтажному зданию, по окна врытому в землю. На его крыше растут кусты.