– Похоже, моей работой сейчас станет расшевелить его бывшее ведомство. – Вкус этого слова «бывшее» Майлзу ох как не нравился. – Гарош не спешил форсировать работы по этому делу. Хотя не думаю, что могу упрекать СБ за отказ делать выводы, еще не получив исходных данных.
Даже для Элис это стало невыносимо. Перерывы на отдых у нее делались все длиннее, а время пребывания у Иллиана – все короче. Майлз держался до последнего, вопрошая сам себя, зачем он это делает. Вспомнит ли Иллиан об этом потом? «И смогу ли когда-нибудь забыть об этом я?»
Его улыбка застыла. – Я… я… я… – Он дважды сглотнул, потом откашлялся. Словно эхо из глубокого, длинного туннеля, он услышал собственный – которого себя? – голос, говоривший: – Я должен буду обдумать это, генерал.
– Скажи мне, что это шутка! – воззвал Айвен к Грегору.
Пахотные земли уже много километров назад уступили место лесам. Теперь лес становился все реже, цвета его делались все страннее и все сильнее в них преобладал серый; в одних местах лес засох и увял, в других – ненормальным образом разросся. – А знаешь, почти все это принадлежит мне, – продолжил Майлз, глядя вниз. – Я имею в виду, лично мне. Это не фигура речи, не следствие того, что мой отец – граф Округа. Дед оставил эти земли мне. А не моему отцу, как большую часть прочих наших владений. И я постоянно думаю, какого рода посланием это должно было стать? – Зачахнувшие земли для чахлого потомка, намек на то, что Майлз с рождения инвалид? Или покорное осознание того, что жизнь графа Эйрела Форкосигана окончится раньше, чем возродятся эти погибшие земли? – Я сюда в жизни ногой не ступал. Я собираюсь как-нибудь надеть радиационную защиту и побывать здесь – но после того, как обзаведусь детьми. Говорят, здесь водятся весьма необычные растения и животные.
– Кстати… есть еще одна вещь, о которой я хотел тебя попросить. Об услуге. Насчет сержанта Тауры.