Пахотные земли уже много километров назад уступили место лесам. Теперь лес становился все реже, цвета его делались все страннее и все сильнее в них преобладал серый; в одних местах лес засох и увял, в других – ненормальным образом разросся. – А знаешь, почти все это принадлежит мне, – продолжил Майлз, глядя вниз. – Я имею в виду, лично мне. Это не фигура речи, не следствие того, что мой отец – граф Округа. Дед оставил эти земли мне. А не моему отцу, как большую часть прочих наших владений. И я постоянно думаю, какого рода посланием это должно было стать? – Зачахнувшие земли для чахлого потомка, намек на то, что Майлз с рождения инвалид? Или покорное осознание того, что жизнь графа Эйрела Форкосигана окончится раньше, чем возродятся эти погибшие земли? – Я сюда в жизни ногой не ступал. Я собираюсь как-нибудь надеть радиационную защиту и побывать здесь – но после того, как обзаведусь детьми. Говорят, здесь водятся весьма необычные растения и животные.