Неизвестно сколько времени пробыла она в этом стигийском мраке. Руки и ноги дрожали от непрерывных усилий, требовавшихся, чтобы удержаться на месте. Потом корабль застонал и зажегся свет.
– Почти час назад. Первые сообщения будут с минуты на минуту.
– Тут очень высоко, – отозвалась она, без труда изобразив дрожащий голос. – Я боюсь.
– И как это делается, сержант? – Адмирал тщательно сохранял нейтральный тон.
– Ничего важного. Несколько последних анализов. Я просто держал его до конца месяца, чтобы у него закончился четвертый год службы. Все-таки прибавка к пенсии.
– Одежда. Одежда, – пробормотала она вполголоса.