Танда все еще вращалась. Зрелише это было достаточно приятное, чтобы у меня возникло искушение продлить его, но нас ждала работа. Я прочистил горло, и Танда признала сигнал, остановившись.
– А что такое вомбат? – спросил я и сразу же пожалел об этом. Прыгнувший ко мне в голову мысленный образ был таким ужасным, что я обрел полную уверенность, что не хочу знать подробностей. Мне не требовалось беспокоиться. Ааз не собирался терять времени на ответ мне.
– Мне следовало бы знать, – продолжал бушевать он. – Иметь дело с бесами – значит напрашиваться на неприятности! Не успеешь оглянуться, как всякий…
– Расскажи мне еще раз, как ты замышлял стать вором, – вздохнул Ааз. – Слушай, малыш. Мы осматривали цель. Верно?
– Слушай, малыш, как обычно ведет себя человек, когда он приходит в новый для себя город?
– Ты ничего не делаешь? – завизжал Хиггенс. – Ну так сделай что-нибудь! Он же умирает!