Пентаграмма, по-прежнему оставалась тут! Не воображаемая, у меня в голове, а действительная, светящаяся в воздухе. Ее холодный голубой свет придавал сцене сверхъестественное освещение, отрицая тепло нашего костерка.
– Ну, Иштван, – протянул Ааз, – это вопрос мнения.
– А-а! – вдруг провозгласил он. – Вот оно.
– Я действительно вызвал такую большую мощь? – спросил я ожидая похвалы.
– Зачем ты это сделал? Я имею в виду, как ты мог надеяться побить меня с такой слабой бригадой?
– На самом-то деле, – перебил его Ааз, – мы ищем кое-что в густом ворсе ковра во весь пол, от стенки до стенки.