Настроение бармена и его мнение обо мне, кажется, улучшились, когда он проделал путь к стойке. Я поздравил себя с тем, что не забыл сказанного Эдвиком о чаевых.
—… И ты собираешься выступить в одиночку против нее? Даже не рассказав мне об этом?
Земля врезалась в меня под невероятным углом, и я на какой-то миг увидел россыпь звезд, давление с моей голени исчезло, но когда я открыл глаза, надо мной стоял главарь со свой верной доской в руке.
В ответ дверь открылась, и в номер влетел коридорный, принесший днем раньше мой багаж.
Я постоял еще несколько мгновений в недоумении, а затем повернулся и прошел к чемодану.
Дело не в том, что я был один. На улице находилось множество извергов, и, конечно, со мной по-прежнему был Кальвин. Просто дело в том, что иному обществу предпочитаешь полное одиночество. Общество Кальвина было желанным… и это, даже для самого невнимательного читателя, должно определить, в чем именно заключался источник моего неудобства.