Ластик же подошел к окну, выглянул наружу. Двор был темный и узкий, со всех сторон запертый стенами сомкнувшихся домов – настоящий колодец. От подоконника тянулась веревка с развешанными простынями. Другим концом она была привязана к крыше дома, расположенного напротив. Было видно чердачное окно и разнежившуюся на солнце кошку.
В несколько прыжков достиг окна. Из разбитого стекла тянуло ночным холодом. Внизу, во дворе заходились лаем сторожевые псы.
– Я решил, это не совсем удобно – сразу прийти домой, – объяснял гость, когда поднимались на лифте в квартиру. – Можно было бы предварительно протелефонировать, но я не очень хорошо понимаю разговорный русский, когда не вижу перед собой лица собеседника.
– Руда навскипь толчет… сердце вразрыв… – с трудом проговорил Годунов. – Отхожу, бо приступил час мой…
– Ни фига себе, – ахнул парень. – Ну, блин, ваще! Ты гляди, вытянул!
Но когда поровнялся с парочкой и потянул носом воздух, понял, что ошибся. Употели, и еще как – даже густой аромат одеколона не забивал запаха.