– Прелестное имя, сразу видно, что вы не из кухаркиных детей. Где вы живете?
Обе колонны остановились на лугу в двухстах шагах одна от другой. Туда-сюда засновали гонцы, обуславливая детали церемониала. Ластик сидел в своей карете, как истукан – блюл перед поляками государеву честь. Дело было нелегкое. Посидите-ка ясным майским днем в шубе и меховой шапке. Без кондиционера, без вентилятора, даже дверцу кареты не приоткроешь – неподобно.
Он достал из саквояжа аккуратно сложенную гимнастерку, фуражку с гербом, ремень.
Ластик в замешательстве оглянулся на солдата. Из-под забрала донесся веселый смех, и рука в перчатке расстегнула застежки шлема.
– Вон он где, Дмитрий-то, – шептались в свите, робко показывая на невысокий холм.
– Эраст! Эра-аст! Сюда! – послышалось вновь. Из-за решетки, из черного зева подвала – вот откуда звал Ластика странный, придушенный голос.