– Ох, что страху-то натерпелась, – всхлипнула боярышня и прижалась к нему еще сильней.
А, Мясницкая. Ну здесь-то они его не тронут. Мимо шли люди, ехали экипажи. Сумерки густели прямо на глазах, и над тротуаром один за другим зажигались фонари в красивых прямоугольных колпаках.
Хотел Ластик задать унибуку следующий вопрос, но в это время из-за дверцы донеслись голоса.
– Огненны письмена! Пришлось выкручиваться.
– Вероятно, городовой, – кивнул Ван Дорн. – Так раньше называли милиционеров.
– Так тебе, гад, и надо! – пробормотал Ластик и спросил про подлую Марину.