Подбоченясь, Шарафудин обвел заговорщиков взглядом и заулыбался своей кошачьей улыбкой.
Шарафудин к нему в темницу заглядывал нечасто.
– Приехали, – просипел профессор севшим от волнения голосом.
Снова переместившись к левой стене, Ластик швырнул последний кусок, который тоже был незамедлительно сожран. Но гнева на милость собака не сменила. Стоило Ластику сделать шажок вперед – и злюка опять метнулась к нему с разинутой пастью.
Когда почувствовал, что уже не может и сейчас сделает вдох, Василий Иванович наконец насмотрелся на покойника и сел на соседнюю скамью.
Но утешать бывшего пионера не пришлось – через пару минут он распрямился, махнул рукой.