Но Эммануил этого, похоже, не знал и потому нисколько не встревожился. А никто из евреев его не предупредил.
Заглянув в открытый ящик, староста перекрестился и сказал, что это точно Петька Шелухин, природный строгановец. Три года как ушел, и с тех пор его здесь не видывали.
Доносился шустрый Кешин тенорок, но разобрать слов Бердичевский не смог.
– Отче, а еще мне говорили, что этот нехороший человек будто бы подался в Святую Землю...
– Сударыня, нас сносит течением, а тут справа мели. Нужно запускать машину.
Губастый и несколько безвольный рот Бердичевского теперь постоянно пребывал в состоянии решительной поджатости, карие глаза обрели блеск плавящейся стали и сделались отчасти оранжевыми, а речь обрела сухость и отрывистость. Одним словом, милейший, интеллигентный человек превратился в совершенного прокурора.