Мимо трубы девочек пронесло, а потом поволокло к противоположной стороне улицы прямо на один из грузовиков, стоявших вплотную друг к другу. Они видели, как только что женщину раздавило о трубу, и понимали, что ничего не смогут сделать, если их вомнет в борт.
– Почему? – удивилась Таня. – Почему сучкой?
Широкая спина Павла Алексеевича в ладном хирургическом халате с тесемками на мощной шее успела к этому времени совершенно заслонить собой весь мир и погибшего Антона с прохладными глазами, жестким ртом на худом лице, совершенно лишенном мягкого славянского мяса.
Таня разгребла одежки, выпростала маленькое тело. Девочка открыла глаза и зевнула.
– Она не велит "Скорую", – прошептала Тома.
– Спрошу, когда приедет, – и Таня, оставив грязную чашку на столе, ушла.