Всадники шныряли по обеим сторонам дороги, возвращались с зайцами, перепелками. Один примчался во весь опор, замахал еще издали, и караван послушно свернул к едва заметным отсюда деревьям. Горбатые звери впервые ускорили шаг, зачуяв отдых.
— Люди…— прошептали его обескровленные губы. — Все еще люди… Волхв, оборотень и певец… Или это знак? Я был когда-то волхвом, оборотнем и даже певцом… Правда, песни складывал хилые, в перевертничестве был чересчур горяч — обращался то в бера, то в рысь вместо благородного волка, а то и в коршуна… Зато волхвом был первым…
— Терпимо. Налегайте, неженки! Только кости не глотайте. Я не волхв, травами отхаживать не буду. Так по спине шарахну, что заодно и ваши косточки вылетят.
— Все народы, кроме великих киммеров, бродяги! Лишь мы ездим по праву. Степь наша!
— Что собака из кузни сопрет? — сказал Степан. — А железа у степняков и своего хватает. Они умеют ковать и топоры, и акинаки, и клевцы… Не знаешь, что это? Чистейшие души живут в Лесу, как погляжу.
— Дрягва, — прошептал Олег в великом изумлении. — Все-таки они существуют!