— Мы не бродяги, — возразил Таргитай, — мы послы!
— Мрак, ты уж подержись… Ты самый сильный, Мрак!.. Без тебя мы враз сгинем…
Было жарко, сухо и тихо. Звонко жужжала крупная мошка, запутавшись в паутину. Серебристые нити протянулись между двух толстых веток, новенькие, свежие. Мошка отчаянно трепыхалась, прилипнув брюшком. Пробежал толстый прыткий паук, похожий на бескрылого шмеля. Солнце сверкало на радужных крыльях, по ним прыгали крохотные цветные искорки. Паук подбежал, деловито потрогал мошку передними лапами, смешно привстав на задних лапах. Мошка в страхе забилась, а паук начал торопливо вытаскивать едва заметную тонкую нить. Мошка в последнем усилии попыталась взлететь, серебряный канат за ней выгнулся как лук, но паук набросил нить, как степняк набрасывает аркан, подтянул, умело спеленал.
— Я всегда буду ловить рыбу! Я всегда буду охотиться! Разве есть еще что-то на белом свете лучше, чем быть охотником?
Ковер колыхался, воздух был чистый, свежий. Таргитай зажмурился до хруста в веках, но сказочный дворец и под опущенными веками горел ярко, победно, насмешливо — недосягаемый и прекрасный.
Конь понес дальше, Святогор опустил голову, тут же позабыв о мелких людишках. Гора вздрагивала, а камни подпрыгивали, когда тяжелое копыто со стуком било в землю. От скал откалывались целые глыбы, оставляя красные следы, словно отделялись от плоти, с грохотом летели в пропасть. За конем Святогора каменное плато осталось в глубоких трещинах, с глыбами торчком, вздыбленными скалами, где раньше было ровное место…