Сверху спустился, пригибая голову, огромный человек. Мохнатая душегрейка мехом наружу распахнулась, обнажив такую же густую длинную шерсть. Тугие мышцы обнаженных рук блестели в свете лучины, как отполированные корни старого дуба. Огромная тень метнулась по всему помещению, резко изламываясь при переходе со стен на потолок.
Грохот стал громче, в нем ясно слышался далекий рев, словно кричала сама раненая земля. Клубы огня стали выше, а черный дым поднялся, казалось, до неба. Он закручивался клубами, водоворотами, там проглядывали страшные оскаленные лица, сверкали глазами, исчезали, взмывая вверх. Олег начал шептать, глаза были закрыты. Он вытянул руки к пламени, но их пригибало к земле, и Мрак, догадавшись, подставил свою ладонь под правую длань волхва. Покраснел, жилы на лбу вздулись, он ухватился обеими руками, подставил плечо.
— Кость цела, а мышцы заживут, как на поганой собаке…
— Кончай ночевать, — проревел он, — а то у Таргитая корм отбиваешь! Пора идти за одолень-травой. По росе сподручнее.
— Лучший охотник!.. Стрелок, каких не помню. За что жалует, не пойму!
Глаза ее были красивые, Таргитай поспешно напомнил себе, что нужно все время смотреть в ее конские глаза и постараться избежать конских зубов. Зейнаб улыбнулась, все-таки показав зубы. По спине Таргитая пробежал озноб. Только бы не кусалась, подумал в страхе. Такими зубами разгрызет, как желудь.