Олег все чаще смотрел на солнце, слюнявил палец, щупал ветер, рвал траву и нюхал, растирая в пальцах. Лицо его стало несчастным.
— Сам бы не поверил. На моих глазах было, клянусь Родом. Я лежал рядом, конем придавленный, весь в крови, потому меня и не тронули. Не дал подобрать секиру, убил разоруженного. Еще и ухмыльнулся, злодей!
— Только не забудь напомнить, — сказал он Мраку. — Я сяду, куда скажешь! Только бы найти.
Невры ехали, касаясь друг друга конскими боками. Их стадо приближалось к огромным грубым камням, выкатившимся далеко на дорогу. Коровы тревожно мычали, шарахались. Мрак и Олег ехали по краям стада. Таргитай подгонял отставших, в голове вертелась неотвязная мысль: какие существа построили такое? Непростые, очень непростые люди, если они были людьми, дрались на этих стенах!
На площадке взвились красные языки огня, затрещал костер. От него пошло тепло, но мужичонка, напротив, побледнел, начал зябко ежиться, губы стали сизыми, как от мороза.
Мрак высился над распростертым пленником, как огромное дерево. Таргитай перекладывал захваченное оружие, примерял. Олег бережно трогал рану, поверх которой намотал все тряпки, став похожим на жену Боромира, у которой был самый огромный зад в деревне.