Джулия колебалась. Майкл не отличался фантазией, идеи его были банальны. Она не была уверена, что актёры станут слушать его указания. Но режиссер, которого они могли заполучить, потребовал такой несусветный гонорар, что им оставалось одно – дать Майклу попробовать свои силы. Он справился куда лучше, чем она ожидала. Он был добросовестен, внимателен, скрупулезен. Он не жалел труда. И, к своему изумлению, Джулия увидела, что он извлекает из неё больше, чем любой другой режиссер. Он знал, на что она способна, и, знакомый с каждой её интонацией, каждым выражением её чудесных глаз, каждым движением её грациозного тела, мог преподать ей советы, которые помогли ей создать одну из своих лучших ролей. С актёрами труппы он был взыскателен, но дружелюбен. Когда у них начинали сдавать нервы, его добродушие, его искренняя доброжелательность сглаживали все острые углы. После этого спектакля у них уже не возникал вопрос о том, кто будет ставить их пьесы. Авторы любили Майкла, так как, не обладая творческим воображением, он был вынужден предоставлять пьесам говорить самим за себя, и часто, не вполне уверенный в том, что именно хотел сказать автор, он должен был выслушивать их указания.