Но он не дал ей этой возможности. Когда такси отъехало, Джулия втиснулась в угол сиденья и чуть не захлебнулась от смеха.
– Послушай, ты слышала о девушке, которую зовут Эвис Крайтон?
Однако две или три оброненные Долли фразы явились для Джулии очень неприятной неожиданностью. Они не выходили у неё из головы. Хоть кого приведет в замешательство, если слухи о нём так близки к истине. Но какое всё это имеет значение? У миллиона женщин есть любовники, и это никого не волнует. Она же актриса. Никто не ожидает от актрисы, чтобы она была образцом добропорядочности.
(«Дрянь, паршивая дрянь! Так дурачить меня все эти годы!») Джулия приняла единственно возможное решение. Она сохранила свою позу. Считая про себя, чтобы не спешить, она соединила ладони и, сцепив пальцы и откинув голову назад, очень медленно подняла руки к шее. Эта поза была так же прелестна, как и прежняя, и она подсказала Джулии нужные слова. Её глубокий полнозвучный голос слегка дрожал от избытка чувств.
Том покраснел до корней волос; ему стало стыдно от одной только мысли. Джулия приложила всё своё искусство, применила все уловки, чтобы уговорить его. Она приводила ему разумные доводы, притворялась, будто обижена, даже пустила в ход слёзы, и, наконец, Том согласился, так и быть, взять у неё эти деньги взаймы. На следующий день Джулия послала ему в письме два банковских билета по сто фунтов. Том позвонил и сказал, что она прислала гораздо больше, чем нужно.
Когда Джулия проснулась, был двенадцатый час. Среди писем она нашла одно, которое не пришло по почте. Она узнала аккуратный, чёткий почерк Тома и вскрыла конверт. Там не было ничего, кроме четырех фунтов и десяти шиллингов. Джулия почувствовала лёгкую дурноту. Она и сама не знала, какого ждала ответа на своё снисходительное письмо и оскорбительный подарок. Ей не пришло в голову, что он может просто его вернуть. Джулия была вчера встревожена и расстроена, она хотела его унизить, сделать ему больно, но теперь испугалась, что зашла слишком далеко.