Нежность Майкла растрогала Джулию, и она горько корила себя за то, что так плохо относилась к нему все эти годы.
– Я был бы последним дураком, если бы связался с кем-нибудь здесь, в Миддлпуле. В большинстве это все желторотые девчонки. Не успею я и глазом моргнуть, как на меня накинется разгневанный родитель и скажет: а не хотите ли вы под венец?
– Чему? – Слово само собой сорвалось у Джулии с губ, но она тут же поправилась: – Ах, да, ясно.
– Как вы, холостяки, хорошо устраиваетесь. Такая уютная, симпатичная спальня.
– Если бы я верил в бога, я стал бы священником, – сказал наконец Роджер.
– Вы правда думаете, что у меня есть шансы? – Сквозь всю её самоуверенность, сквозь манеры хозяйки загородного поместья, которую она решила разыграть, чтобы произвести впечатление на Джулию, проглянула жгучая тревога. – Ах, если бы вы замолвили за меня словечко!