– Вот теперь они обменялись любезностями и стараются разойтись, – продолжал краснолицый, когда тревожные гудки стихли.
– Когда я разрушила свой старый пантеон, выбросила из него Наполеона, Цезаря и еще кое-кого и принялась создавать себе новый, – серьезно промолвила она, – то первое место занял в нем доктор Джордан.
Но он только улыбнулся, словно вопрос уже был решен.
Он внезапно оборвал свою речь, и по губам его скользнула знакомая мне странная усмешка.
Он молча кивнул. Минутой позже, когда я спускался по трапу накрывать на стол к обеду, я слышал, как он уже разносит кого-то из матросов.
– Так я должна лгать? – с возмущением произнесла она. – Лгать словами и поступками?