Она остановилась на перекрестке, на котором бывала сотни раз: оттуда открывался вид на озеро с водяным столбом посреди, а на другой стороне улицы тянулся сад, и там, на клумбе, двигались стрелки выложенных из цветов часов – одного из символов города – и стрелки эти не дадут ей солгать, потому что...
– А то, что я хочу выпить свой коктейль, потанцевать. И еще хочу, чтобы к моей профессии относились с уважением.
Это звучало наподобие прощания. Но прощание это было прекрасней всего, что мне довелось испытать в жизни.
Резким, грубым движением – но Мария знала, что оно не причинит ей ни малейшего вреда – он развел ее ноги в стороны и закрепил по бокам кровати. Скованные за спиной руки, раскинутые бедра, намордник на лице – когда же он наконец проникнет в нее? Разве он не видит, что она готова, что она изнемогает от желания служить ему, сделать все, что он пожелает, стать его рабыней, домашним животным, неодушевленным предметом?!
– Безумие – может быть. Но не бессмыслица. Замечала ли ты, что чувствовали мужчины, с которыми ты была?
– Поблагодари, – сказала девица опять же по-португальски.