— Сыграем, сыграем, — закивал Гапон, — больно мне кальсоны твои глянутся. И корона.
...Три богатыря да Иван-дурак сидели в трактире и пили ядреный русский квас. Илья Муромец рассказывал о своей любви к Алене.
— Смолянин! — крикнул вдруг Кейсеролл. — Иди сюда!
— Тогда нас меч мой рассудит, — заключил Иван.
— Да это ж новенький! — признал Федот. — Глянь ка, к кому он ночами шастает! — и указал на окно, в котором исчезла веревочная лестница.
— Я-то? — переспросил толстяк, улыбаясь и снимая пенсне.