— Петр! Петр! Ошалел, что ли? Закрывай! Закрывай ворота!
Он не выдержал и опять обнял ее и притянул к себе. Она не сопротивлялась. Он притягивал ее до тех пор, пока она совсем не склонилась и не прилегла к нему. Тут он ощутил сквозь свой больной жар живую и ясную теплоту ее тела.
Старик потрясся еще немножко и медленно стал уходить.
«Да, говорю, уволь ты их, господи, вчистую! Чем дармоедов-то тебе кормить?»
— Никол… помоги, бери его. Бери так, под руку.
Генерал побледнел серенькой бледностью, переметнул взгляд с лица Ная на трубку телефона, оттуда на икону божьей матери в углу, а затем опять на лицо Ная.