Ланзерот внимательно осматривал чужой лагерь, монастырские стены, расстояние до леса.
Бернард остановился. Я увидел гнев на обращенном ко мне лице. В глазах полыхала ярость.
Я прислушался, но в уплывающих за спину кустах лишь зачирикали птицы.
Туловище подергало правой задней лапой, вытянулось и затихло. А голова даже веки сумела опустить в последнем усилии, как великий Берлиоз, который умирал в такой нищете и одиночестве, что ему некому было закрыть глаза, и он эту неприятную процедуру проделал сам.
Интересная логика. Надо запомнить и как-то воспользоваться.
Между ним и надвигающимися чудовищами оставалось не больше десятка шагов. Я наконец-то рассмотрел, что на ногах чудищ копыта, что намного удобнее, чем наши обезьяньи лапы, все еще пригодные больше для лазания по деревьям, чем вот так, по земле. И за каждым чудищем тащится длинный мускулистый хвост, наподобие львиного.