– Расскажи мне о вас, – спрашиваю у стрелка. – Чего вы хотите достичь в этом мире?
Как я уже упоминал, башня эта стоит почти особняком. Пройти к ней можно только по улице. Или, как это сейчас делаем мы, по подземному коридору. Он длинный, метров сто пятьдесят. И извилистый – делает два поворота. Так что его средняя часть ниоткуда не просматривается. Отсюда и возникло вполне обоснованное подозрение, что выход из подземелья как раз и находится в слепой для часовых зоне. Надо ли говорить, что этот отрезок коридора мы исследовали особенно тщательно?
Натренированный замечать всякие мелочи, взгляд профессионального криминалиста сразу же цепляет на окровавленной простыне инородное тело.
А вот Хафиз пропал. Ни среди мертвых, ни среди пленных его не нашли. Да и после о нем уже никто не слыхивал. Надо полагать, пристукнуло его где-нибудь осколком или булыжником, и он теперь мирно валялся под каким-то кустом. И это, пожалуй, было самым важным результатом нашего боя...
– Кстати, – вновь берет слово хитропоп, – что у вас тут за интересная находка?
Поворачиваюсь и отхожу назад. Присаживаюсь на лавочку рядом с Роном и Лексли и смотрю на пленника. Некоторое время он сидит неподвижно. Потом протягивает руку и поднимает с земли мешочек. Открывает его и вытряхивает на ладонь кольцо. Поворачивается в мою сторону. Несколько секунд сидит неподвижно, потом резко сжимает кулак. Тело его выгибается дугой, и он падает навзничь. Некоторое время еще бьется в судорогах и, наконец, затихает.