– Я и не имею в виду слуг. Но монахам дать совершенно необходимо.
– Да, – кивает он. – Я предположительно оценивал этот ущерб, как очень серьезный.
Выхода у меня никакого не оставалось, да и, по большому счету, Старик был прав.
– Что здесь справедливо, а что – нет, решаю я. Я защищаю свой народ и буду это делать любым, пусть даже и самым жестоким способом. Если вам так дорог ваш народ, защищайте его так же. Не позволяйте отдельным головорезам ставить под удар всех остальных. Единственный шанс на то, что я соглашусь рассмотреть просьбу о досрочном открытии ворот, это голова виновного и все те деньги и ценности, которые он сумел таким образом заработать.
В складках простыни лежал, еле заметный среди них, шипастый бронзовый шарик...
И только сейчас я заметил, как дрожат мои руки.