– Вильям, – говорит. – Я слышал, вы тут ведете, образно выражаясь, частную практику. Окажите услугу, а?
– Простите, мэм, но ваш сын не «кто угодно». Он морпех.
Но Билли сориентировался головой вниз. С громким нецензурным воплем и оглушительным шипением он рухнул в озеро, подняв колоссальный столб пара. Вода бурлила и кипела вокруг Билли.
Билли притерся ко мне плечом, и я обрисовал – именно обрисовал в воображении – свои выкладки.
– Гребаный педант, – отозвался я и пошел обниматься с грушей, стараясь не думать, что дереву от моих объятий придется тухло.
Никто меня не просил раскрываться перед Верой Сэйер и подпитывать ее измочаленную душу своей энергией. Но в момент прорыва сознания я разглядел, до какой степени бедняжка несчастна и подавлена. Мне стало до боли жалко ее, и я позволил женщине взять столько моих сил, сколько понадобится.