О Линде; о Линде, что храпит в постели, и пустая чашка рядом на полу; о Линде и о Попе, о них обоих.
Сладчайшею отрадой было слушать, как она рассказывает о Том, о Заоградном мире.
— Съел что-нибудь неподходящее? — спросил Бернард.
Мистер Фостер с великой радостью принялся потчевать цифрами.
— Линда, — прошептал он, взяв ее за руку.
— Бей, бей, бей… — кричал Дикарь, хлеща то свою мятежную плоть, то корчащееся в траве гладкотелое воплощенье распутства.