— Уйдем отсюда, — сказала она просяще. — Мне противно.
— Замолчи ты, ради Форда! — воскликнул Бернард.
«Частично же тем, что интерес его сосредоточен на фикции, которую он именует душой и упорно считает существующей реально и помимо вещественной среды; я же убеждаю его в том, что…»
Бернард приближался уже к ним, шел между рядами оплодотворителей. Вид у него был бойкий, самоуверенный, но из-под этой маскировки проглядывала тревога.
— Но, — возразила Ленайна, — я с Генри всего месяца четыре.
Неприязнь была явно обоюдной: даже спина индейца, шедшего впереди, выражала враждебное, угрюмое презрение.