Осадив коня у ворот, где уже стали собираться люди, Володя достал из мешков мотки веревок и связку колышков, соскочил с коня.
– А я… а оно… а… – Аливия совсем растерялась. – Я выздоровею?
– Аливия, Генриетта, в комнату живо и спать!
– Заманчиво, черт возьми… – Володя и не заметил, как заговорил на русском. Конрон недоуменно покосился на него, но переспрашивать не стал, догадываясь, что когда князь все обдумает – сам скажет. – Заманчиво… Надо кого-нибудь послать изучить местность. Есть там возможность организовать то, что ты хочешь?
– А я не собираюсь выходить замуж! – твердо заявила девочка. Потом кокетливо глянула на Володю. – Только за тебя!
– Не знаю. Рано еще говорить. Воспаленный орган я удалил, но теперь все зависит от того, насколько все правильно сделал и как пойдет заживление. – Володя задумался. – Никаких ошибок вроде бы не сделал, да тут и трудно ошибиться, но вот то, в какой обстановке я делал операцию… – Мальчик покачал головой. – У меня нет уверенности, что удалось соблюсти стерильность и не занести какую-нибудь заразу в рану. Я, конечно, все дополнительно промыл антисептиком, повязку обязательно менять два раза в сутки и еще первые дни придется колоть антибиотики… Не хотелось бы, конечно, но береженого бог бережет, как у нас говорят. Но если через двое суток процесс заживления пойдет нормально, то она будет жить. Все станет ясно через двое суток.