– Это не слишком честный прием, – прохрипел он, с трудом поднимаясь.
Конечно, последний пункт не выполнялся, поскольку Аливия не всегда сдерживала слёзы, особенно, если при отработке того или иного движения сильно ушибалась или если у неё что-то не получалось, но мальчик видел, что это не слёзы разочарования или обида, а скорее слёзы гнева на саму себя за неловкость. Эти слёзы заставляли не опускать руки, а только сильнее сжимать зубы и тренироваться, тренироваться, тренироваться.
– А чтобы она боролась. Так… Ты! – Володя ткнул пальцем в слугу, принесшего горячую воду.
– Мог бы и раньше снять, – заметил ученый. – Его тебя заставили надеть, чтобы сюда дойти, а мы носим, что бы наших микробов тебе не передать. Комната же основательно продезинфицирована.
– Вы считаете себя в доме врага? Не помню, чтобы как-то оскорблял вас. Да вы и сами говорили, что иностранец…
– И такое может быть. Тогда пощады им точно не будет. Родовое оружие – очень серьезно.