— Тогда по какому праву вы рассуждаете о том, что значит быть человеком? Вы, предавший человека в себе?
Когда доктор Хендрикс ушел, она попробовала встать и двинулась с места, хромая и хватаясь за мебель. Галт подхватил ее на руки, отнес на кухню и устроил на стуле перед накрытым для двоих столом.
— О, мистер Реардэн. Я безгранично верю в вас!
— Пусть он замолчит. Мы не обязаны его слушать.
Теперь вы зовете нас, но мы больше не откликнемся на ваш призыв. Мы жили среди вас, но вы не смогли нас узнать, вы отказались думать и видеть, как мы. Вы не захотели признать изобретенный мною двигатель, и в вашем мире он превратился в металлолом. Вы не смогли распознать героя в собственной душе, и вы не узнали меня, проходя мимо на улице. В отчаянии призывая тот неуловимый дух, который, как вы чувствовали, оставил ваш мир, вы дали ему мое имя, но в действительности вы призывали свое самоуважение, которое вы предали. Одного не вернуть без другого.
— Хэнк, это нелепо, — засмеялась она, — это не мой стиль!