Он медленно поднимался по дорожке, ведущей к дому. Он не испытывал никаких чувств, кроме всеобъемлющей и безрадостной ясности. Он понял, что этот дом — памятник вины, вины перед самим собой.
Реардэн обернулся. Дэгни проходила мимо них, но остановилась.
— Советую вам, сэр, еще раз хорошенько подумать.
— Тогда я не понимаю, почему Джим… — Она замолчала на полуслове.
— Нет, ничего… правда, вот… мама о тебе беспокоится.
— Это возмутительно! — вопила какая-то женщина, выскакивая из толпы и бросая слова прямо в лицо Дэгни. — Вы не имеете права допускать подобное! Я не намерена томиться в ожидании, находясь неизвестно где.