Два часа ждала, надеялась, что вот сейчас они голодные пойдут назад, а вместе с ними пойдет торговля. Но нет! С наступлением сумерек двери в церковь закрылись, так никого и не выпустив.
Ужин завершился, и, пока я мыла посуду и прятала продукты, маги, одержимые не только зверем, но и оружием, продолжили обсуждение похода. В кузне то и дело слышалось удивленное: «Не может быть!», «Вот это вещь!», «Чем активируется?» и «А вот за это вас надо бы посадить». Правда, некоторые предметы глава контроля откладывал молча. Видимо, не считал их достойными хоть какого-то замечания.
– И все? Кто так извинения просит? Вам что же, больше нечего сказать?
– А если килограмм… – проникновенно протянул задохлик, прижимая к впалой груди подушку, – пять килограммов хорошо прожаренного мяса, горчица и буханка хлеба вернут щенка?
– А вам какое дело, капитан… как вас там?
С сомнением посмотрела на зверя. И где он тут главу контроля разглядел? Шкура черная, местами подожженная, местами свалянная или вовсе склеенная коркой запекшейся крови. Морда в ожогах, когти частично стерты, частично обломаны, на хвосте вместо бантика висит капкан. Медвежий, с усиленным зажимом, на скорую руку слаженный кем-то из кузнецов.